― Угу! ― закивал Карл. Его выпученные глаза изображали понимание.

― И очки протри, ― усмехнулся некромант, отпуская руку. ― А то запотели от усердия.

Листочек был свернут в трубочку и  тут же исчез в рукаве черной мантии.

― Слушай, ты умеешь рисовать? ― спросило зло, пока я силилась разглядеть, что там за ритуал.

― Ну… Как сказать, ― пожала плечами я, чувствуя, что начинаю переживать. Мало ли, что они придумали?

― Хорошо, спрошу по―другому, моя очаровательная гадинка, ― послышался смешок. ― Ты умеешь сворачивать листики в трубочки?

― Ты… Ты хочешь, чтобы мы заменили ритуал? ― спросила я, облизав пересохшие от волнения губы.

― А как ты догадалась? ― усмехнулось зло.  ― Мы немного подождем, а потом направимся творить зло!

Я покачнулась на носочках, предвкушая еще одно опасное приключение.

― Знаешь, что я поняла, ― внезапно  произнесла я. Этот вопрос мучил меня уже давно. Но я почему―то стеснялась его задать. ― Зло ― это болезнь. Она очень заразна. Стоит один раз сделать кому ―то зло, как он уже сам творит зло. И точно так же заражает других. Зло порождает зло.

― А добро порождает неприятности. Как думаешь, благодаря чему я принял идеальную форму шара? ― усмехнулось зло. ― Я сделал очень доброе дело.

― Ты? Сделал доброе дело? ― опешила я. ― Какое?

― Вернул к жизни человека, ― послышался ответ.

Как? Воскресил человека? Это же… Я даже не знаю, есть ли вообще такая магия! Нам говорили, что это невозможно… Мне кажется, он лжет. Хотя…

― Если с момента смерти человека прошло не больше часа, его можно вернуть. При помощи темной магии. Достаточно прорвать завесу в астрал, войти туда и разыскать нужную душу. Светлая магия на это, увы, не способна.

Я не верила своим ушам. То есть, темная магия способна воскресить человека? Не может такого быть!

― Если душа ушла недалеко, то ее можно вытащить обратно и привязать к подлатанному телу. А теперь усаживайся поудобней, моя темная заноза в сердце, ― послышался насмешливый голос зла. 

Кресло скрипнуло подо мной. Я уютно обняла колени.

― Смеркалось, ― послышался голос тьмы. ― Ко мне ломится министр магии с криками: «Помогите, магистр! Я вас очень прошу! Все, что хотите!». Я ― очень гостеприимный хозяин. Люблю разговаривать с гостями сквозь закрытую дверь и сквозь зубы. Министр вытер мне коленями весь зал. А потом, смотрю, пакеты появляются. «Ну что вы, я взяток не беру!», ― скромно отвечаю я.― «То, что я попрошу, это слишком много. То, что вы дадите ― слишком мало!». «Я умоляю вас! Помогите мне! Он ― мой единственный сын!», ― размазывал сопли по моему халату министр. Я пакетики приоткрыл, вздохнул и очень вежливо улыбнулся: «Я ― темный маг. Благотворительность мне чужда! А взяток частями тела я не беру. Мне за темную магию обидно! Скормите остатки дракону, если вам не сложно!». Ты меня слушаешь? Тебе интересно?

― Я слушаю, слушаю! ― сглотнула я, пытаясь представить себе человека, перед которым стоит на коленях сам министр магии.

― «Кто это сделал?» ― спросил я, вытряхивая их пакетов конечности и прочие очень нужные части тела, ― усмехнулось зло. ― Мне ответили, что оборотень. Я три раза послал его обратно в маму. Один раз в дракона. И несколько раз в абстрактную задницу. Потом еще раз в дракона. Но уже в самца. Там оборотень должен был встретиться с министром магии. Министра я посылал туда раньше. 

Мне представился седой старик в черном, склонившийся над столом. «Мне кажется, что мозги ему при жизни особо не пригодились, может, выбросим?», ― предлагает вредный старик. «Нет―нет!», ― трясется министр. «Внуки в перспективе интересуют? Вам мальчика делать или девочку?», ― спрашивает старик, размахивая чем―то перед глазами министра.  И мне почему―то стало грустно. Древние чародеи всегда выглядели так, словно им еще два чиха осталось до вечной памяти и портрета в учебнике.

― Осталось только присоединить душу к телу. Для этого нужно было выйти в астрал, найти душонку и притащить ее обратно.

― Это невозможно! ― прошептала я, качая головой. 

― Невозможно иметь двойку по боевой магии и тройку по прорицанию! ― усмехнулось зло. 

― У меня тройка по боевой и четверка по прорицанию, ―  не согласилась я. И даже немного обиделась.

― Когда я рисовал тебе четверку, у меня рука дохлого ректора дрожала, ― парировало зло. ― В итоге я открыл путь в астрал. Нашел там душонку. Причем, нашел по крикам: "Оборотень! Там оборотень!". 

Я слушала и представляла черные доспехи, которые волокут по земле рыдающую душу: «Все, собачка ушла!», ― успокаивает зло всхлипывающего ректора. 

 ― Такие вещи отнимают много сил, ―  почему―то погрустнело зло. ― Добро всегда отнимает много сил, моя сладкая заноза в сердце. 

― Я вообще слабо верю в то, что такое возможно! ―воскликнула я, нервно ломая себе пальцы. Неужели он дряхлый старик? От этой мысли мне почему―то хотелось плакать. Ведь я... Ведь я... 

― Жалостливая история, не так ли? ― произнесло зло. ― В итоге что? Ректор живет и здравствует. Министр испортил ритуал, как только получил душу сына.  Мое тело осталось в астрале. А душа приняла идеальную форму шара. И тот ритуал, который мы с тобой перерисовали,  должен открыть путь в астрал и вернуть мне мое тело. 

― А сколько тебе лет? ― спросила я, боясь услышать ответ. ― Сто?

― Сто золотых ― это пенсия, которую министр может засунуть себе туда, откуда взял сына―идиота, ― едко заметило зло. ― Мне две тысячи лет.

― Я не думала, что столько можно прожить, ― удивилась я.

― Можно, если убивать идиотов на подлете к нервной системе, ― рассмеялось зло. ― Так, я не понял? А что это ты так расстроилась?

― Ничего, ― шмыгнула я носом. ― Все в порядке.

Ну как же так! Неужели он дряхлый старик?

― Иви, гадость моя ненаглядная, что это у нас опять началось? А? ― послышался обеспокоенный голос зла.

«Две тысячи лет!», ― звучало в голове, как приговор. Перед глазами мельтешил вредный седой старик.

― И―и―иви―и―и, ― позвал меня голос зла, когда я чуть не высморкалась в бумажку с ритуалом. ― Давай вместе порыдаем, что ли? Я тут слезные железы уже настроил! Ну! Говори повод! Я готов! Хотя, погоди! Критические дни считаются поводом порыдать? Если да, то я в деле!

― Ничего страшного, ― всхлипнула я.

― Я что―то не понял, ― прокашлялось зло. ― Я кому тут слезу давил? Поверь, в моем возрасте это уже подвиг! Куда мне ее теперь девать?

― Ты хоть как выглядишь? ― спросила я с надеждой.

― В данный момент я выгляжу неплохо.  Бледноват, правда! Но грудь как всегда несравненна! ― послышался смех. ― А еще у меня розовые волосы, большие глаза редкого цвета «непоймикакой», милый носик и критические дни.

― Я не про сейчас, ― выдавила я, со вздохом понимая, что лучше не думать о плохом. ― Просто, я понимаю, что … может быть общего у студентки―троечницы и у чернокнижника, которому две тысячи... 

Что со мной происходит? Я не знала с какой стороны зайти. Мне хотелось многое сказать, о многом спросить, но я почему―то смущалась. Поэтому и говорила о всяких глупостях. Как же глупо я сейчас выгляжу! 

― Как что? В данные момент критические дни, ― смеялось зло. Мне казалось, что оно уже рыдает. ― Ой, глупая моя. Не хотел тебя сразу пугать глобальными свершениями.

― Ой, смотри! ― я шмыгнула носом и уперлась взглядом в зеркало. ― Они что? Ритуал собираются проводить? Уже?

― Студенты предупреждены! ― слышался голос мадам Лерой.  ― Они будут находится в комнатах на момент проведения ритуала. Убираем столы и стулья! 

― Е―кхе―кхе, ― потирал костлявые руки Сморчок. ― Черная магия... Давненько я ею не занимался! 

В огромном зале царили паника и бардак. К ним пыталась примкнуть неразбериха, но пока еще робко терлась возле входа. Огромные столы были убраны в дальний угол. Длинные скамейки, отполированные попами студентов еще в незапамятные времена, ютились вдоль стен.

По залу разгуливал ректор, размахивая свернутой бумажкой. Он не выпускал ее из рук. Я даже сплюнула от досады.